Collecting Moments

Тверь. Волга В этом году вода не заснула. Река идёт потоком, волочит не льдины, а чуть смерзшийся снег — огромные белые простыни. Омывает берега. Стирает границы между временами года. Тихо голо безмолвно вокруг. Январь ли? Март ли?

В фирменном поезде Москва-Екатеринбург играют второй концерт Рахманинова. Заманчиво, конечно, но родной Урал мне нынче не по пути. Я обосновалась в Подмосковье. Гуляю от одной деревни до другой по пока еще заснеженным тропам и хожу в гости к лошадям. Они мне рады. Вернее, я - им. Ведь без них этот поселок был бы таким же бесцветным, как и десятки других вдоль трассы. Путешествие продолжается...

Крыша - это пространство свободы. Сверху даже Москва кажется теплее и дружелюбнее.

- Дайте мне, пожалуйста, билет на самый медленный поезд. - Тот, который идет два с половиной часа с остановками в каждой деревне? - Да, этот. Он же всегда опаздывает, правда? - Обычно да. - Отлично. Мы ехали на фуре по дороге, которой нет. Как сказал нам житель бирманского города N: “Вы видите ее на карте, но, на самом деле, ее не существует”. “Как же так? - удивились мы, - ведь вот она, желтая почти прямая линия между N и T.” “На ней нет автобусов и такси, там ездят только грузовики и армейские машины. Иностранцам на этой дороге находиться запрещено”. “Прекрасно, - хором ответили мы, - тогда нам нужен грузовик”. В России для меня долгое время дорог не существовало вообще. Были самолеты и поезда, а дорог не было. Две тысячи километров на машине из Москвы в Екатеринбург подарили мне село Хорошенькое и Кривое озеро (на противоположной стороне шоссе), кафе “Едун” и “Едок” на одной деревенской улице, село Сухобезводное в проливной дождь, поля подсолнухов в Татарстане и самарские яблок

It's a weird feeling like being in the country I’ve never visited before. The bus is driving through the suburbs with empty deserted streets. The stops are not announced, everybody seems to know when it’s her turn to slip into darkness. I had to get off at the stop called “south”. My feet were freezing cold so the perspective to jump into the sun warmed me up during the whole trip. Eventually I got off into the southern pitch-black night. It was still minus ten and the cars lights reflected in iced puddles. I followed a woman into the village. I remembered her low smoky strong voice I heard in the bus. “Aren't you afraid to walk here alone every night?” I asked. “Afraid of whom? They should be afraid of me!”, she answered, zigzagging among the holes in the ground. “Sometimes I come back at one in the morning.” “Oh, I’m lucky you’ve finished earlier today”. She didn’t even smile.

Папа принёс этюд-картину. Мой любимый.

Солнце сквозь лед, сквозь голые черные деревья. Яркий желтый свет слепит глаза. Отражаясь от белого снега, северное солнце оставляет зимний загар на лице. Зима обнажает лес, лишая его красок. Пейзаж монохромный. Разноцветные птицы кажутся в нем чужими, отставшими от своей стаи, которая давно улетела на юг. На опушке, покрытой мягким ковром, слышно, как падают снежинки. Люди повзрослели, разъехались, состарились, а лес остался точкой отсчета, неподвижности и безмолвия...

Каждый путь прекрасен...

Когда меня, только начавшую ходить, первый раз привезли на дачу, за спиной у взрослых я дотопала до стоявшего у крыльца ведра и напилась дождевой воды. Потом родители долго искали по соседям марганцовку, бегали, волновались. Тогда всё, вроде бы, обошлось. Однако вылечить меня от вируса, полученного с глотком холодной воды, им так и не удалось. Мир стал моим. Весь мир. А тот зеленый рай с малиново-вишнево-клубничным вкусом и ягодно-грибной лес были лишь истоком реки, в потоке которой мне придется двигаться всю жизнь. Плыть по лунной дорожке за свободой и счастьем; через города, страны и континенты - вслед за солнцем в каплях дождя...

Утро в лесу.

Вселенский Рахманинов. “Концерт” для фортепиано и виолончели. Я с папой…

Я снова в пути. Меня нет и не будет целых тридцать часов. Я вне обычного хода жизни, вне быта и рутины, связей и обязательств. - Ты где? - Между Москвой и Орехово-Зуево. “Это мой родной город. Бесконечные ряды казарм…” - Войново проехали. “Когда я была маленькая, бабушка каждое лето снимала здесь дачу. Посреди деревни всегда была большая лужа. Мы по ней бегали босиком, а потом прыгали в пыли. И Клязьма тогда чистая была. А в Коломне меня всегда тетя встречала.” - Подожди, мам, Коломна же в другой стороне. - Да, Коломна совсем в другой стороне... У путешествия нет направления. Оно внутри - в воспоминаниях, впечатлениях, мечтах. Оно не из пункта А в пункт В, а всегда между ними...

Фестиваль Новоджазовой музыки в Доме . Сергей Летов и “Три О” “Снимать перед радиоактивными дождями незрелые зеленые помидоры…” :)

Москва. “Сокольники”. Осень. Музыка Баха в наушниках. Я с папой. Не видно птиц. Покорно чахнет Лес, опустевший и больной. Грибы сошли, но крепко пахнет В оврагах сыростью грибной. Глушь стала ниже и светлее, В кустах свалялася трава, И, под дождем осенним тлея, Чернеет тёмная листва. А в поле ветер. День холодный Угрюм и свеж — и целый день Скитаюсь я в степи свободной, Вдали от сел и деревень. И, убаюкан шагом конным, С отрадной грустью внемлю я, Как ветер звоном однотонным, Гудит-поет в стволы ружья. И. Бунин

День 3. Парк им. Маяковского. Екатеринбург Вот и встретились мы, "девушка с веслом" :) Странно, я совсем не помню тебя из детства.

День 5. Екатеринбург "Опиум для народа" :)

День 4. Дорога по храмам. Лица, проступающие на стенах. Солнце сквозь купол. Деревья на крыше. Осыпающаяся штукатурка - время на ладони. Ветер в окна... Чувствую себя туристом на родной земле. Не путешественником, а именно туристом. Прячусь за фотоаппаратом. Впитываю красоту храмов - к счастью, пока еще не восстановленных, не испорченных реставрацией. Моя непреодолимая тяга к руинам привела меня сюда, в уральские деревни. На маршруте их получилось пять - Булзи - Юшково - Огневское - Багаряк - Ларино. В одной из деревень на центральной площади играло “Радио России” - вечный рупор настоящего. Шел радио-спектакль. Тот самый, что будет здесь звучать и 20 лет спустя... Всё замерло. Ничего не меняется. Время здесь хранят стены полуразрушенной церкви. Дверь заколочена, на окнах решетки. Но всё еще можно заглянуть внутрь. И услышать тишину памяти... Эти храмы настолько слились с природой, что стали обладать некой языческой энергией. И тотемные животные разгуливают здесь, как хозяева... “