Collecting Moments

I draw with a charcoal, play my jaw harp, write poems, read and walk along the fields with cows and sheep. TWO YEARS AGO when I left my computer programming job I couldn’t even dream of such luxury. During this time I wandered around abandoned villages in Cyprus, said hello to wild donkeys in Karpas peninsula, got to a Phoenician island with no phoenicians, tasted the best olive oil in Sicily, enjoyed Frida Kahlo art in Rome, explored a huge abandoned factory in Greece, showed my face on security cameras of all the synagogues in Istanbul, tasted an Armenian lavash just from the oven, got robbed and got my money back in Georgia, saw all Armenian monasteries from the Parajanov’s movie, got into every derelict cottage in Ireland, got my unemployment benefits in Israel, survived Ramadan in Kurdistan, sneaked into an abandoned amusement park in Berlin, visited Basque Country (neither Spain, nor France), learned basic Spanish, got lost in the Love Valley in Cappadocia, hitchhiked around Cauc...

Ani is like a battlefield where instead of wounded and killed there are stones. Piles of stones. Thousands of stones from a thousand and one churches that used to stand in that ancient city. They keep eternal memory for this place. And blind faces on the walls can still talk and tell the history together with the birds flying around the roofless ceiling...

Остров Ахтамар на озере Ван - Это родина наших предков. Моего деда убили здесь неподалеку. Очень больно. Очень! - Десятимесячного брата отца застрелили турки в их доме в Ване. Отцу было шесть лет, когда его родителям пришлось бежать из родного города в восточную Армению. По дороге у них родилась девочка. Все говорили, что ее надо бросить, что она все равно в пути не выживет. А бабушка сказала “нет, это мое спасение”. В этом году моей тёте исполнилось бы сто лет...

По Армении автостопом и на автобусах Часть Армении мы проехали на таких автобусах. Эти оранжевые жуки с газовыми балонами вместо крыльев, вероятно, самые старые обитатели местных дорог. На подъемах они скрипят, трещат и тужатся, а на спусках - летят без тормозов так, что на каждом повороте ты снова прощаешься с жизнью. Если такой тарантул застревает посреди дороги, то мужчины молча выходят его толкать. Потому что все понимают, что иначе никто никогда с этих гор не спустится. А вокруг русские деревни. Полавтобуса - женщины и девушки в платочках. У них голубые глаза и светлые волосы. Это молокане, их остановки - “Лермонтово” и “Фиолетово”. Такое ощущение, что с тех пор, как в XIX веке они переселились сюда из России, ничего в их деревнях не изменилось. "Машина въехала в русскую деревню, и вдруг встали видения и образы Пензы, Воронежа и Орла - бородатые дядьки, белоголовые мальчишки в драных ситцевых рубахах навыпуск, в стоптанных взрослых валенках, избы с подслеповатыми окнами, и да...

По местам фильма "Цвет граната" Ахпат, Санаин, Србанес, Ахтала… Во всех этих монастырях Параджанов снимал “Цвет граната”. Образы из фильма оживают перед глазами - и летящий купол, и мадонна без лица, и книжный рай на крыше. Этот фильм стал для меня ключом к пониманию традиций Армении, и благодаря ему мои впечатления сложились в единый образ. Любой посетитель, входя в монастырь, ступает по могильным плитам. Напротив каждой могилы на стене высечен хачкар (каменный крест). Скрытое в камне прошлое не дает забыть о себе. “В молитвах вспомни о нас и наших великих предках, лежащих у дверей этого святого притвора”, - написано над темным входом в храм. Что это? Культ памяти? Культ смерти? “Сначала с бараном обходят семь раз вокруг церкви, потом его режут, мясо и все внутренности варят в соленой воде, а затем делятся этим с семью соседями”, - рассказывает нам парень из деревни. "Дух язычества подступает к самым дверям божьего дома, куда в праздники приводят овечек, приносят петуш...

Деревенская жизнь в Армении

Алаверди — город медных рудников Алаверди - город, вытянутый вдоль реки. Медные рудники, канатка, горно-обогатительный комбинат. Бедные усталые люди...

Заброшенный монастырь Матосаванк Матосаванк, густо покрытый мхом и поросший травой, давно уже превратился в доброго лесного обитателя. На каждый звук он отзывается глубоким эхом из далеких времен и смотрит на мир сквозь деревья, склонившиеся над куполом. Он защищает уставших путников от дождя и ветра и окутывает их таинственной изумрудной красотой. Монастырь Матосаванк (XIII в.)