Collecting Moments

Вместо 130 км по практически прямой трассе от Брно до Братиславы мы проехали 160 км, большую часть из которых по сельским дорогам, за семь часов с четырьмя разными водителями. Когда мы добрались до заправки в Кути недалеко от выезда на трассу, уже темнело, начинал накрапывать дождь, и не было никакой надежды, что в такое позднее время из этой маленькой деревни кто-нибудь решит ехать в столицу. Неожиданно остановилась машина — молодая пара возвращалась в Братиславу после полета на параплане где-то в окрестностях. Оказалось, что они проехали мимо нас, не успели затормозить и вернулись на заправку, чтобы подвезти двух отчаявшихся автостопщиков. Пути хитчхайкера неисповедимы...

Проехали 110 километров автостопом от Летограда до Брно по сельским дорогам на трех машинах за четыре часа. В Свитави перед нами внезапно остановился красный Mercedes SUV. В нём сидел крупный мускулистый парень лет 35-ти в модных темных очках. “В Чехии тяжелый автостоп, — сказал он, как только мы, мокрые от дождя, залезли в его роскошную машину. — Я сам вчера пытался проехать всего 20 км. Правда, должен признать, вы не выглядите как убийцы в отличие от меня.” “Такая машина и вдруг автостоп. Странное сочетание”, — подумала я. Он рассказал нам, что владеет фабрикой по производству метана из биосырья, увлекается джетсерфингом (доска для серфинга с мотором) и участвует в соревнованиях по этому новому виду спорта по всему миру. “На прошлой неделе я был в Санкт-Петербурге, там были гонки на Неве. Сейчас я еду в Брно за доской, а завтра полечу в Лондон.” В прошлом году Гельмут пытался достопить от Греции до Праги. Единственные, кто согласился его подвезти, были три албанца, один из которых...

Сегодня мы случайно оказались в доме на опушке леса в Орлицких Горах. Ханка, которой я отправляла запрос на вписку в Брно, пригласила нас в деревню Zaječiny, где родился ее отец. Добирались автостопом из ближайшего городка. “Вон тот одинокий дом у дороги”, — указала я водителю, когда он в нерешительности остановился на пути. Там мы провели два чудесных дня: ходили за водой к колодцу, готовили обед на печи, сидели у костра, собирали чернику и грибы.

Проехали 110 км автостопом от Праги до Градец-Кралове на одной машине, водитель которой помнил по-русски единственную фразу: “Извините, я забыл домашнее задание”. К счастью, он еще не успел забыть свою автостопную молодость, поэтому и подобрал нас. В Градеце нас встретил улыбчивый скромный Милан, которому я вчера отправила запрос на Trustroots. Он сразу согласился нас вписать в своей огромной светлой квартире в доме 19 века. В гостиной, где мы разместились, при желании можно было бы поставить несколько палаток или устроить хостел человек на двенадцать. “Королевский Град” оказался симпатичным, чистым, тихим и малолюдным городком на месте слияния двух рек – Эльбы и Орлице. Вечером Милан делился впечатлениями о своем автостопном путешествии из Чехии в Грецию, где он помогал готовить и распределять еду в полевой кухне для лагеря беженцев в Салониках. “Женщин в лагере наказывают за то, что они берут еду раньше мужчин. Получается, что в Европе им дается свобода, которой они не могут восполь...

Проигнорировав прогноз, предвещавший непрерывный проливной дождь на всём маршруте, мы встали в 6 утра и к 8:20 вышли на трассу в Берлине. Машин в южном направлении возле станции Altglienicke было много, солнце еще светило сквозь тучи, мы надеялись, что нам удастся добраться сухими хотя бы до Дрездена. Через полтора часа остановилась первая машина. Приветливая женщина предложила нам проехать в нужную сторону до Konigs Wusterhause. Мы согласились. Оказалось, что это всего в 25 км от Берлина и не на А13, которое идет до Дрездена, а на другом шоссе и до съезда на него нет ни одной заправки, где можно было бы выйти. Проехав двадцать минут и пройдя пешком еще пятьдесят, мы в итоге оказались на окраине небольшого городка на выезде на А13 в направлении Дрездена. Пошел сильный дождь, началась гроза. Старый развесистый дуб, под которым мы стояли, уже не спасал, надпись с названием города на картонке размыло. “Кто-нибудь над нами сжалится”, - решили мы и продолжали голосовать. Остановилась машин...

Жизнь упаковывается в рюкзак Пятьдесят на сорок на двадцать три Мысли сворачиваются в кулак Разожмешь — Кровь Опять. Ты. Каждый шаг — камень На дно. В живот. Мертвым грузом — В ручную кладь. Жизнь упаковывается в двенадцать кило Но их невозможно поднять.

A woman with a big umbrella My great-grandfather's cousin Rachel Rappoport (Rolya, as she was called in the family) was sent to the Minsk ghetto in July 1941, shortly after Germany invaded the Soviet Union. What followed were two gruesome years of unspeakable suffering. Every day Rachel witnessed the brutal extermination of her friends, relatives and neighbors. Her aunt (my great-great-grandmother) died in 1943. “The second torment was hunger. I probably would have died of it if it weren’t for my friend Nyura. She herself was always famishing, but not a day went by without her bringing me a bowl of watered-down potato pottage. Sometimes she even got one or two boiled potatoes — an indescribable luxury”, — Rachel wrote in her book. Fearing epidemic outbreaks and infections, the nazis did not rush to execute doctors in the ghetto. Since Rolya worked as a psychiatrist before the war, she was kept alive until the last moment. Over time more and more people were killed in the ghetto e...

“Когда-то в нашей деревне жило много цыган. Днем - грабили, по вечерам - пели, а ночью - опять воровали. Даже друг у друга! Года два назад они снялись с места и уехали. Теперь деревня мертвая. Жаль, что цыган здесь не стало. С ними веселее было!”

“Мертвый город”, “старый город”, “город голубой реки” — так в разное время Эгон Шиле называл Чешский Крумлов. На его картинах кривые улочки застывшего в прошлом городка наполняются живыми яркими красками. Дома вращаются, срастаются друг с другом как в древнем хороводе. Разноцветное белье на веревках вторит этому танцу. Город движется, увлекаемый быстрым течением реки и повторяя ее изгибы. Шиле переехал из Вены на родину матери — в Чешский Крумлов — в мае 1911 года со своей 17-летней возлюбленной и моделью Валери Нойзель. Здесь, вдали от столичной суеты, художник мог работать на открытом воздухе, о чем он давно мечтал. Однако уже через три месяца Шиле пришлось покинуть провинциальный городок, глубокорелигиозных жителей которого шокировало скандальное на их взгляд поведение молодой пары. Кроме того, они были возмущены тем, что художник нанимал местных несовершеннолетних девушек в качестве моделей. После этого Шиле написал в своем дневнике: “Я не хочу думать о Крумлове. Моя любовь к этом...

Лучшее из того, что я видела в Праге за последние три дня: пианино на вокзале, Фестиваль уличных театров и "висящий Фрейд", больше похожий на персонажа из книг Кафки. "Я люблю чехов за то, что они безбожники..."