Collecting Moments

Достопили от одной столицы до другой 140 км на двух машинах. В Загребе голосовали два часа с знаком "SLO" рядом с автобусной остановкой на Люблянском проспекте - единственном возможном месте для автостопа до съезда на шоссе. В итоге остановился небольшой фургон. Водитель объяснил нам, что его конечный пункт — за 20 км до Любляны, но возможны некоторые проблемы на границе. Какие конкретно мы сразу не поняли, но быстро загрузились в машину. Выяснилось, что он едет с мебельного склада в Загребе и обычно проезжает через небольшой пограничный пункт, открытый только для словенцев и хорватов. Поговорив со своим другом-пограничником, наш водитель выяснил, что иностранцев там не пропускают ни при каком условии. Ради нас ему пришлось стоять в общей очереди на КПП Брегана-Обрежье, но, к счастью, всего десять минут. По дороге в Словению он рассказал нам, что владеет несколькими мебельными магазинами и через месяц собирается открывать салон кухонь Gorenje, в котором мы чуть позже побывали

Раннее утро началось с лучшего бурека в городе и домашнего йогурта в албанском кафе в центре Дарувара. После плотного завтрака Алекс вывез нас на дорогу в сторону Загреба, куда мы собирались добраться автостопом. С картонкой с надписью “Kutina” (не очень далекая деревня по пути) мы простояли безрезультатно полтора часа. Первым остановился новый белый джип, водитель которого — риэлтор из Пулы — возвращался домой с похорон из Дарувара и мог довезти нас почти до Загреба. В ходе оживленной беседы, прерываемой многочисленными деловыми звонками, выяснилось, что его младший брат — путешественник, кочевник, танцор и автостопщик — жил в Австралии в одном доме с моей подругой из Орла, которую я вписывала по каучсерфингу в Чиангмае в Таиланде. Алёша (“у меня русское имя, вам будет легко”) даже не удивился такому совпадению: “Было бы невероятно, если бы у вас не было общих друзей с моим братом. Он знает всех и везде!” Алёша высадил нас на шоссе за будками оплаты проезда, где мы поймали следующую

Лес, тишина, солнце пробивается сквозь сосны. Я на еврейском кладбище в Римском лесу в Даруваре. Брожу между могилами, вспоминаю иврит. פּ'נ — “здесь лежит” — Эдуард Вайс (1873-1874) и Каролина Вайс (1871-1872), а “здесь похоронены” — Ада (1902-1903), Йосип (1904-1905), Юдита (1910-1913). В то время, видно, была высокая детская смертность. ת נ צ ב ה — “Да будет душа твоя завязана в Узле Жизни” — Юлиана Пик (скончалась 26 мая 1929 года в возрасте 80 лет) — успела пожить и умереть… А в 1941-м в лагерях погибли ее сыновья Яков и Давид, их жены Берта и Шарлотта, внуки Рудольф, Герман, Мальвина, Юлия и Корнелия-Эдит, правнуки Лея, Аста и Дагор. Никто не вернулся! Вторая мировая, Хорватия — усташи, зверства, концлагеря. Марко Флайшахер (1899-1983) чудом выжил один из всей семьи. После войны он несколько лет ухаживал за этим кладбищем. В 1973 году оно было объявлено памятником жертвам нацистского террора. Самая поздняя могила датируется 2015 годом, в ней похоронен Златко Биненфельд — א

Из Яйце до Баня-Луки ехали по невероятно красивой, но очень опасной горной дороге, вдоль которой на многих крутых поворотах стоят памятные таблички с именами погибших в авариях. Водитель — молодой инженер-электрик — возвращался с рабочего объекта за 100 км от дома. По пути он решил показать нам деревню, откуда родом его жена - Крупа-на-Врбасу. Когда-то это чудесное место, где сохранилось множество старых водяных мельниц, было популярно среди туристов. Сегодня путешественники наведываются сюда редко, потому что местный не то чиновник, не то адвокат и бизнесмен возвел себе виллу на берегу речки и закатал под асфальт площадку для кемпинга. На единственной открытой мельнице сохранилась надпись на английском “Hot traditional doughnut with cream cheese”. Хозяева пригласили нас попробовать свежеприготовленные горячие пончики из свежемолотой гречневой муки с каймаком (местным мягким сыром). В разговоре на сербском с нашим водителем пожилой мужчина — владелец мельницы — часто повторял слово “уж

На пару дней стали туристами в жарком городе с чудным названием — Яйце. Побывали в катакомбах — подземной гробнице, высеченной в скале в XV веке. Во время Второй мировой войны в них какое-то время скрывался Йосип Броз Тито. Видели римского Митру, убивающего быка (к сожалению, за стеклом). Успели постоять ранним утром под брызгами огромного мощного водопада до появления толп туристов. Искупались в чистом холодном озере. Наблюдали, как старинные водяные мельницы перетирают гречневую крупу в муку.

Сегодня стопили на север от Мостара по невероятно красивой дороге в горном ущелье вдоль реки Неретвы. До Ябланицы ехали с очень интересным эрудированным пограничником из Сараево. Говорили о жизни при социализме и капитализме, о ценности времени в разных культурах, о войне. Из Ябланицы по совершенно непонятной причине нас никто не хотел забирать в течение аж трех часов. В итоге остановился джип, водитель которого — босниец, уже 25 лет живущий в Англии, — предложил подвезти нас на пятнадцать километров по шоссе. "Я сам здесь как турист, хотя и родился в соседней деревне. Из-за акцента меня всё время спрашивают, откуда я. Это очень раздражает." Рассказал нам, как воевал против хорватов, которые хотели захватить Ябланицкое озеро, где стоит мощнейшая ГЭС. Сказал, что производимую здесь электроэнергию сейчас продают в Хорватию и Италию. Сам он ехал к родителям в Грачак, высадил нас на автобусной остановке прямо на берегу озера и обещал забрать на обратном пути, если за это время ни

Фото из Мостара За окном - тюрьма, За дверью - стена (В Праге - сирень) Над рекой - обрыв Из трубы - слив (В Сплите - инжир) На доме - слон Человек - в нём (В дырах - от пуль) Вспоминаю Берлин И липовый цвет - На том бульваре Где крыш нет.