Collecting Moments

- Все это надо перешить, - сказал портной, - ведь дело к маю. -Все это надо пережить- сказала я, - я понимаю. И в кольцах камушки сменить, и челку рыжую подрезать, и в край другой себя сманить, и вновь по Грузии поездить. (Б. Ахмадулина)

Два года назад мы с подругой проехали автостопом тысячу километров по Грузии . Сегодня я впервые стопила здесь одна — от аэропорта Кутаиси до Зугдиди: четыре машины, две из них полицейские. Не ждала на трассе больше десяти минут.

Доехали автостопом от Любляны до Бистрицы при Тржичу, где нас встретил Томаш из горной деревни Сенично — наш хост с каучсерфинга на ближайшие три дня. За выходные мы с Томашем успели подняться на несколько вершин в Альпах, увидеть закат с австрийской границы в горах, искупаться в ледяном водопаде и залезть на колокольню средневековой церкви. Старую конюшню при вековом семейном доме в деревне Томаш успешно переоборудовал в современную просторную мастерскую-сауну. В ней мы и ночевали - спали отлично на надувном матрасе на полу. На свою программистскую работу Томаш ездит каждый день в Любляну в 6 утра. В понедельник он вывез нас на хороший спот на север по автостраде. Оттуда нам удалось достопить за один день (только с водителями-женщинами!) до двух красивейших озер - Бледа и Бохиня в Триглавском парке. Это был завершающий аккорд потрясающего месячного путешествия по Балканам. Во вторник в 7 утра мы уже были на автовокзале в Любляне, откуда уехали на “Фликсбусе” в Дюссельдорф.

Достопили от одной столицы до другой 140 км на двух машинах. В Загребе голосовали два часа с знаком "SLO" рядом с автобусной остановкой на Люблянском проспекте - единственном возможном месте для автостопа до съезда на шоссе. В итоге остановился небольшой фургон. Водитель объяснил нам, что его конечный пункт — за 20 км до Любляны, но возможны некоторые проблемы на границе. Какие конкретно мы сразу не поняли, но быстро загрузились в машину. Выяснилось, что он едет с мебельного склада в Загребе и обычно проезжает через небольшой пограничный пункт, открытый только для словенцев и хорватов. Поговорив со своим другом-пограничником, наш водитель выяснил, что иностранцев там не пропускают ни при каком условии. Ради нас ему пришлось стоять в общей очереди на КПП Брегана-Обрежье, но, к счастью, всего десять минут. По дороге в Словению он рассказал нам, что владеет несколькими мебельными магазинами и через месяц собирается открывать салон кухонь Gorenje, в котором мы чуть позже побывали

Раннее утро началось с лучшего бурека в городе и домашнего йогурта в албанском кафе в центре Дарувара. После плотного завтрака Алекс вывез нас на дорогу в сторону Загреба, куда мы собирались добраться автостопом. С картонкой с надписью “Kutina” (не очень далекая деревня по пути) мы простояли безрезультатно полтора часа. Первым остановился новый белый джип, водитель которого — риэлтор из Пулы — возвращался домой с похорон из Дарувара и мог довезти нас почти до Загреба. В ходе оживленной беседы, прерываемой многочисленными деловыми звонками, выяснилось, что его младший брат — путешественник, кочевник, танцор и автостопщик — жил в Австралии в одном доме с моей подругой из Орла, которую я вписывала по каучсерфингу в Чиангмае в Таиланде. Алёша (“у меня русское имя, вам будет легко”) даже не удивился такому совпадению: “Было бы невероятно, если бы у вас не было общих друзей с моим братом. Он знает всех и везде!” Алёша высадил нас на шоссе за будками оплаты проезда, где мы поймали следующую

Лес, тишина, солнце пробивается сквозь сосны. Я на еврейском кладбище в Римском лесу в Даруваре. Брожу между могилами, вспоминаю иврит. פּ'נ — “здесь лежит” — Эдуард Вайс (1873-1874) и Каролина Вайс (1871-1872), а “здесь похоронены” — Ада (1902-1903), Йосип (1904-1905), Юдита (1910-1913). В то время, видно, была высокая детская смертность. ת נ צ ב ה — “Да будет душа твоя завязана в Узле Жизни” — Юлиана Пик (скончалась 26 мая 1929 года в возрасте 80 лет) — успела пожить и умереть… А в 1941-м в лагерях погибли ее сыновья Яков и Давид, их жены Берта и Шарлотта, внуки Рудольф, Герман, Мальвина, Юлия и Корнелия-Эдит, правнуки Лея, Аста и Дагор. Никто не вернулся! Вторая мировая, Хорватия — усташи, зверства, концлагеря. Марко Флайшахер (1899-1983) чудом выжил один из всей семьи. После войны он несколько лет ухаживал за этим кладбищем. В 1973 году оно было объявлено памятником жертвам нацистского террора. Самая поздняя могила датируется 2015 годом, в ней похоронен Златко Биненфельд — א

Из Яйце до Баня-Луки ехали по невероятно красивой, но очень опасной горной дороге, вдоль которой на многих крутых поворотах стоят памятные таблички с именами погибших в авариях. Водитель — молодой инженер-электрик — возвращался с рабочего объекта за 100 км от дома. По пути он решил показать нам деревню, откуда родом его жена - Крупа-на-Врбасу. Когда-то это чудесное место, где сохранилось множество старых водяных мельниц, было популярно среди туристов. Сегодня путешественники наведываются сюда редко, потому что местный не то чиновник, не то адвокат и бизнесмен возвел себе виллу на берегу речки и закатал под асфальт площадку для кемпинга. На единственной открытой мельнице сохранилась надпись на английском “Hot traditional doughnut with cream cheese”. Хозяева пригласили нас попробовать свежеприготовленные горячие пончики из свежемолотой гречневой муки с каймаком (местным мягким сыром). В разговоре на сербском с нашим водителем пожилой мужчина — владелец мельницы — часто повторял слово “уж