Collecting Moments

Берберские ковры Сегодня ты пройдешь десять километров по безводному руслу меж валунов, похожих на гигантские грибы. Тебя будут окружать древние горы Антиатласа, в вершины которых будто вросли глыбы, обточенные сухим ветром и редкими дождями. За тобой увяжется маленький щенок песочного цвета и всякий раз, на мгновение теряя тебя из вида, будет жалобно скулить. В долине за пышными аргановыми деревьями ты услышишь громкий плач козленка, отдающийся эхом от отвесных склонов. Звук увлечет тебя и, отклонившись от пути, ты вскоре заметишь шатры кочевников. Там под палящим солнцем работают женщины. Часами сидя на корточках, они ткут плотные шерстяные ковры. Одна быстро разматывает цветную пряжу, другая умело вплетает нить в полотно. - Потом — на *шук? - Уи, мадам, — кивает головой та, что старше. Твоего щенка погонят собаки, защищая своих хозяек и территорию, и тебе придется спешно прощаться. Оревуар! Мерси! Шукран! Спасибо, что позволили заглянуть в ваш мир, скрытый за высокими горами. М

Каучсерфинг у берберов в Марокко Побывать на двух разных планетах за несколько дней не каждому дано, а у нас получилось благодаря автостопу и каучсерфингу. Но всё по порядку! Когда-то за большими скрипучими воротами и высокой глиняной стеной была ферма. Владел ею еврей. Теперь здесь поселились берберы-амазиги, что в переводе означает “свободные люди”. В семье девять детей, из которых трое еще живут с мамой. Самым младшим - близнецам Рукайе и Мухаммеду - двадцать один год. Полгода назад Рукайя вышла замуж за британца, который учил ее английскому на курсах. Мы не заметили, что это как-то изменило или облегчило ее жизнь. Она всё так же спит на полу в одной комнате со старшей сестрой и матерью, а по утрам таскает воду в ведрах из колодца. Вскоре Рукайя надеется переехать к мужу в Лондон, а пока принимает путешественников через каучсерфинг, чтобы чаще общаться с иностранцами. Ее брат рассказал нам, что их дедушка был другом хозяина-еврея. Когда тот уехал в Израиль, он оставил бедной бербер

По холмам вокруг Таруданта Сегодня ты пройдешь пятнадцать километров по красной выжженной земле. На полпути у тебя закончится запас воды, еды и сил. На пыльной дороге из внезапно остановившейся старой легковушки тебе в руки посыплются свежие сочные апельсины. “Бери ещё, ещё!” — будет кричать водитель, протягивая тебе солнечные фрукты. Ты будешь растерянно смотреть, как они, яркие оранжевые мячики, падают в сухой песок. Машина исчезнет так же внезапно, как и появилась. А ты останешься стоять на дороге пораженная неисчерпаемой щедростью тех, кто имеет так мало, а делится всем.

Женщина и море В автобус зашла женщина, с ног до головы замотанная в яркий легкий платок. Не одна — с мужем. На открытом взглядам и ветру лице — темные, почти черные глаза. Она быстро протиснулась через проход, будто спешила куда-то. Села у окна и резко отдернула занавеску рукой, огрубевшей от хны. Всем телом прильнула к стеклу. Она смотрела на океан. Не просто смотрела, а впитывала его — кожей! Ей не мешало палящее солнце. Казалось, что брызги волн, разбивающихся об утесы вдали, освежали ее лицо. Ее не беспокоила громкая музыка. Она ни разу не пошевелилась за полчаса езды в трясущемся старом автобусе. Потом муж потянул ее за рукав, и она покорно направилась к выходу. “В шестидесяти километрах от пляжного курорта Агадира есть деревня, где живут женщины, которые никогда не видели моря”.

Собирательницы мидий “Смотрите, сколько тажинов можно сделать! — кричит торговец, поднимая за красные жабры серебристую рыбину длиной в свой рост. — На неделю хватит!” Вокруг него собралась оживленная толпа, все смеются. Рядом на земле сидят сгорбленные, замотанные в платок старушки. Они продают вареных мидий в стаканчиках. Тихо. Без шума. Это те самые женщины, которые после восхода появляются у каменных рифов на северном пляже. В полдень они бредут домой с побережья, согнувшись под тяжестью ведер с собранными моллюсками. А вечером после заката возвращаются на рынок в медину, где на маленьких подносах выставляют свой скромный улов.

Вегетарианский кускус по-мароккански Сегодня ты впервые приготовишь вегетарианский кускус по-мароккански. По рецепту в нем должно быть семь овощей, но ты положишь пять, потому что мужу твоему не нравится вкус капусты и репы. Итак, тушим лук и помидоры со специями (молотый имбирь, куркума, черный перец), потом добавляем нут и пучок кинзы, заливаем водой и варим пятьдесят минут. Нут перед этим замачиваем на сутки! Вылавливаем кинзу и добавляем нарезанную морковь и батат, варим еще полчаса. Затем кладем кабачки и тыкву на последние двадцать пять минут. Если не хотим, чтобы тыква стала слишком мягкой, варим ее отдельно в бульоне от овощей. Одновременно в другой кастрюле можно приготовить сладкий соус “тфайя”. Для этого нарезаем лук и минут десять тушим его с оливковым маслом под крышкой, пока он не станет золотистым и прозрачным. Потом добавляем несколько ложек овощного бульона, изюм, мед, корицу и соль, закрываем и оставляем на небольшом огне двадцать пять минут. Кускус заливаем кипятк

Поход за рыбой в порт Сегодня, после целого месяца, проведенного в Марокко, мы, наконец, решились взять портовую крепость и захватить рыбные трофеи. Для участия в массовке в этом театре военных действий пригласили пару каучсёрферов из России и нашу американскую знакомую. Для устрашения обитателей цитадели пополнили запас боеприпасов: французских и арабских числительных аж до двадцати пяти. Выбирали рыбу по глазам, которые у свежих морских обитательниц должны быть прозрачными и слегка навыкате. Длинная пятнистая мурена далась нам с боем. “Хорошо, двадцать”, — сдался торговец и отправил ее на растерзание под нож. Тут же на грязном столе молодой рыцарь порубил жертву на куски, отражая атаки истребителей “Чайка-365”. Не успел он закончить работу, за которую мы заплатили пятак, как откуда-то появилась отважная берберка из секретной женской дивизии в традиционной униформе и с вещмешком в руке. Пришлось совершить тактическое отступление, понеся потери в один дирхам, потому как мы допустили пр