Collecting Moments

Караоке Стареющая дама в перчатках, кружевных носочках и широкой юбке поет грустные японские песни. Слух у нее хороший, голос сильный, высокий и поставленный. Она приходит сюда каждый вечер с блокнотиком, где записаны все энки по порядку. Она знает их наизусть и гордится своим сопрано. “Аригато, аригато”, - говорит она нам, хлопающим ей иностранцам, театрально кланяется и неохотно передает микрофон. В караоке-баре с тусклой вывеской на темной улице Асахикавы на полке стоит бутылка с ее именем. Одинокая стареющая женщина встаёт со стула и начинает подпевать медленной романтической мелодии с экрана. Входящим посетителям слышится голос молодой стройной девушки с веселыми глазами и яркой улыбкой.

Поднялись на самую высокую гору острова Хоккайдо — Асахидакэ.

- Как пожилой японец может так хорошо понимать, что такое автостоп? Остановился, провез половину пути, высадил на очень удобном месте прямо на съезде с трассы! - Так они как раз и знают про автостоп. 70-е годы, хиппи... Йоко Оно же из Японии, помнишь? В этот момент остановилась наша вторая за день машина. В ней сидела пожилая пара из Южной Кореи. К счастью, мужчина довольно хорошо говорил по-английски, и нам удалось узнать, например, что пенсионный возраст в Корее шестьдесят лет, а не шестьдесят пять, как в Японии. И что одна из главных проблем в обеих странах - это стремительно стареющее общество. Еще он рассказал нам, что они с женой очень любят путешествовать и обычно прилетают в какое-то место (Турцию или Испанию) на месяц, арендуют машину и ездят по нетуристическим маршрутам. Под конец пути он несколько раз повторил, что им с нами очень повезло, попросил записать наши имена в блокнот и сделал несколько фотографий на память с хитчхайкерами из России. День осеннего равноденствия

Провели два дня в Саппоро у удивительного человека с большим щедрым сердцем. Нам было тепло, комфортно и вкусно в его просторном светлом доме, где он живет с чудесным псом Широ.

Там, где поезд вырывается из туннеля к самому берегу океана, живут “асарийцы”. Их дома смотрят прямо на закат над волнами. Со дна их рыбацких лодок рассыпаются морские звезды и ракушки. Их убаюкивают шум прибоя и стук колёс ночных электричек. На полустанке “Асари” выходят только местные. Туристы мчатся мимо на скоростных поездах из Саппоро в Отару. Там они катаются на лодочках вдоль голландского канала, пьют пиво и слушают громкую европейскую музыку. А я остаюсь здесь — в тишине заходящего солнца, прерываемой лишь пением цикад и мяуканьем ленивых жирных котов.

Озеро Инба

День твоей смерти Сильно кольнуло в желудке. Сегодня опять пятнадцатое. В ту ночь у тебя резко упало давление, а до этого были скачки. Врачи говорили, что твой мозг превратился в губку. Сильный крепкий мозг молодого человека, в котором было столько всего. И Грузия, где ты так и не побывал. И твои любимые швейцарские горы. И Япония, о которой мечтал. И железнодорожные станции, где ты хотел работать путевым обходчиком на пенсии. И балеты, на которые тебя водили в пять, а ты их содержание помнил до тридцати пяти лет. Этот мозг стал похож на нечто бесформенное, хлюпающее, разрастающееся с каждым ударом сердца. Боль постепенно утихла, но внутри осталась металлическая губка, которая режет и скребет. С каждым вздохом. Каждый день моей жизни. Я добралась до Японии. За тебя.