Day 6. al-Andalus. Cordoba

Небо сквозь подкову, не принесшую удачи. «Рукотворные» руины Медина а-Захара. Вне ощущения времени...

Медина а-Захара – (с араб.) блестящий, великолепный, светящийся – город-дворец, созданный по распоряжению халифа Кордобы Абд Ар-Рахмана III в 936-940 гг.

Как говорят археологи, это был самый крупный город, когда-либо построенный в Западной Европе «с нуля» по единому плану без последующих дополнений и изменений. Медина а-Захара должен был стать воплощением величия и свидетельством независимости нового халифата, провозглашенного в Испании в 929 году.

Однако город просуществовал менее 100 лет - в начале XI века войскам берберов из Северной Африки удалось осадить и сжечь его. После этого Медина а-Захара был стерт с карты мира на тысячу лет, пока на его месте не начались археологические раскопки. На протяжении этого времени город служил своеобразным складом готовых материалов – все, от кирпичей и до колонн, вывозили отсюда на строительство церквей, дворцов, замков, крепостей… «Почти в одно время с мечетью, за пять миль от Кордовы, на берегу Гвадалквивира выстроен был арабами дворец. По сказаниям арабских историков, это было здание великолепия удивительного, с 4300 колоннами. Теперь от него не осталось ни малейшего следа.» (В. Боткин «Письма об Испании», 1845 г.)

День 6. al-Andalus. Кордоба

Сегодня странница гуляла в лесу колонн и красно-белых арок мескиты Кордобы, строительство которой началось в 784 году. Как же было просто и красиво вначале...

Так описывает свое впечатление от кордовской мечети Василий Боткин в "Письмах об Испании": «Мечеть в Кордове принадлежит к самым древнейшим постройкам арабов: она начата была в конце восьмого века, вскоре после завоевания Кордовы.

Первым делом арабов при завоевании всякого города было тотчас же построить мечеть и завести школу. В противоположность всем народам, арабы как в своих колоссальных памятниках, так и в простых домах не только пренебрегали наружностию, но словно с намерением делали ее как можно проще, как можно обыкновенное, сосредоточивая всю роскошь украшений на одну внутренность здания. Так, наружность мечети (она до сих пор удержала свое название mezquita) нисколько не приготовляет к тому поразительному впечатлению, которое испытываешь, войдя в нее. Вдруг вступаешь в лес мраморных колонн, глаза разбегаются в бесчисленных рядах их, теряющихся в сумрачной дали; редкие, маленькие окна едва пропускают свет, так что полусумрак, царствующий здесь, еще более увеличивает необыкновенность впечатления. Верх этого огромнейшего храма состоит из полукруглых (подковою) арк (прорезанных такой же формы маленькими арками), опирающихся на колонны из белого, желтого, зеленого мрамора, яшмы, порфира.

Самым любимым украшением испанских мавров была эта арка подковою; они расточали ее всюду. Спокойная и мягкая форма полукруга, употребляемая античным и древнехристианским искусством, словно не удовлетворяла их: тревожный дух восточных племен требовал формы, которая представляла бы глазам живую игру силы; и действительно, в арабской арке есть что-то кокетливое, смелое, игривое. Не стану говорить о прежних украшениях мечети; довольно, сказать, что и теперь еще, несмотря на христианскую переделку середины ее, здесь осталось более 900 колонн! При арабах храм днем и ночью освещался висячими лампадами; их было несколько тысяч. Словно ходишь по густому лесу колонн, разросшихся в бесчисленные, переплетающиеся своды. Они не очень высоки, но чрезвычайно легки, изящны и без пьедесталей -- кажется, словно растут из земли.»

По пути встречаешь и тружеников мечети, вернее, их подписи на мраморе - по этим знакам строители получали жалование.