Collecting Moments

Страна: - Где с гостями делятся всем, а друг у друга, порой, отбирают последнее - Где взаимопомощь заменяет льготы и пособия - Где на горном серпантине при виде церкви водитель бросает руль и крестится - Гда на равнинах засуха, а в горах не закрывают краны с водой - Где каждая вторая женщина носит траур - Где неземная красота, но нет свободы - Где не соблюдают правила, но чтят традиции - Где живущие на равнине никогда не ездят в горы - Где в деревне без детского сада строят новые храмы - Где некоторые коровы дороже машин - Где связи решают всё - Где не хочется задерживаться, но куда хочется возвращаться Грузия…

Через село Лахушти поднялись на вершину горы к маленькой церкви Тангили, построенной в девятом веке. Внутри нее сохрались удивительные фрески.

САЦЕБЕЛИ 1992 год. Война началась 14 августа. Я была в Гагре у своей двоюродной сестры. В тот же день ночью по телевидению объявили, что начался военный конфликт между грузинами и абхазами. В городе прямо чувствовалась напряженность. Моя двоюродная сестра сразу поняла: “Всё, это начало конца”. Она была журналисткой, работала главным редактором грузинской газеты в Гагре, знала все тонкости. Она часто говорила нам, родственникам: “Абхазы готовятся к войне. Знайте, что мы каждый день идем на передовую фронта. Вы, живущие за Ингури, помните об этом!”. В то время в Тбилиси никто и не думал о войне, жили припеваюче. Дорогу в Грузию закрыли, я не могла выехать обратно в Зугдиди. Война шла в полную мощь в Сухуми, а я была за Сухуми в Гагре. До 25-го августа город как будто вымер. Тишина. Даже собаки не лаяли. Абхазки встречались по дороге, когда выходили в город покупать хлеб. “Вы еще здесь?” — они говорили нам, грузинам. — Вы еще здесь? Вас еще не перебили?” И тут выяснилось, что на следующи

ХАЧАПУРИ Август 2008 года. Война. Конфликт с русскими. У нас была Машка — свинья, которую водили на поводке, как собаку. Мы вообще никогда свинью на улицу не отпускали. Вывела я Машку на соседний участок рядом с детским садом. Мы ее часто туда запускали, потом приносили фрукты, овощи, воду. Я ее привязала и хочу вернуться, чтобы поставить воду. В тот день утром объявили: “Зугдидцы, спасайтесь, вас бомбить будут”. А куда бежать? В Абхазию не побежишь. В Сванетию больно уж не побежишь — горы. Многие наши соседи бежали в район Чхороцку и Цаленджиха — это более-менее укромные места. Уехали туда к родственникам, увезли детей, я их понимаю. Каждый человек старается выжить, как может. Мешок муки стоил 25 лари, за полдня вскочили цены — за 100 лари продавали, потому что везли с собой муку. Они же не знали, на сколько там останутся. У людей есть там запасы, но не настолько, чтобы прокормить пятнадцать-двадцать человек родственников, которые за один день все приехали. Уехали они в эти районы. И

- Все это надо перешить, - сказал портной, - ведь дело к маю. -Все это надо пережить- сказала я, - я понимаю. И в кольцах камушки сменить, и челку рыжую подрезать, и в край другой себя сманить, и вновь по Грузии поездить. (Б. Ахмадулина)

Два года назад мы с подругой проехали автостопом тысячу километров по Грузии . Сегодня я впервые стопила здесь одна — от аэропорта Кутаиси до Зугдиди: четыре машины, две из них полицейские. Не ждала на трассе больше десяти минут.