Collecting Moments

Иду по тенистой улице в Бухаре. Меня обгоняет дедушка на велосипеде, слезает с него и мы вместе продолжаем путь пешком. — Откуда приехала? — Из Португалии. — По-русски хорошо говоришь! — Да, я родилась в Свердловске. — А я в Норильске. «В Норильске?» — удивляюсь я, уже поеживаясь от холода. — Да, — рассказывает дедушка, — моих родителей репрессировали в 1937 году и сослали строить завод. Дед был богатым человеком в Бухаре, его раскулачили. Всех расстреляли, из мужчин остался только мой отец и дядя — братишка мамы. Когда они приехали в Норильск, там почти ничего не было, росли только карликовые деревья. Мы молча идем дальше. Подай мне, пожалуйста, — просит он, указывая на пакет с обрезками, который лежит у дороги. — Это для барашков. У меня неподалёку дом, я держу барашков и кур. — Хорошего отдыха тебе! — прощается со мной дедушка с доброй беззубой улыбкой и исчезает в переулках старой махалли. Я перехожу на солнечную сторону, но долго еще не могу согреться.

В Ташкенте я была один раз — в пять лет. Мы приезжали с родителями навестить родственников папиной мамы Элеоноры Константиновны Грамматович. Она здесь родилась и выросла. В Ташкенте всё для меня было как из сказки. И гроздья спелого винограда, свисавшие над входом в дом моей прабабушки. И арыки, в которых и днем, и ночью журчала вода. И огромные казаны с пловом на базаре. По вечерам мы с папой ходили слушать лягушачий концерт в парке с прудом. Было совсем не холодно, хотя приехали мы осенью. Моя бабушка, которая попала на Урал вместе с дедом на работу по распределению, всю жизнь тосковала по теплу и солнцу Ташкента. Читаю в архивных материалах “Следствие по делу арестованного литературного работника Госиздата Узбекской ССР Грамматовича”. Это мой прадед Константин. “В Средней Азии арестован автор учебников узбекского языка, беспартийный интеллигент Грамматович. Обвиняемый — сын бывшего помещика, привлекался к ответственности за активное противодействие земельной реформе в Узбекистан...