Ташкент сорок лет спустя

В Ташкенте я была один раз — в пять лет. Мы приезжали с родителями навестить родственников папиной мамы Элеоноры Константиновны Грамматович. Она здесь родилась и выросла. В Ташкенте всё для меня было как из сказки. И гроздья спелого винограда, свисавшие над входом в дом моей прабабушки. И арыки, в которых и днем, и ночью журчала вода. И огромные казаны с пловом на базаре. По вечерам мы с папой ходили слушать лягушачий концерт в парке с прудом. Было совсем не холодно, хотя приехали мы осенью. Моя бабушка, которая попала на Урал вместе с дедом на работу по распределению, всю жизнь тосковала по теплу и солнцу Ташкента.

Читаю в архивных материалах “Следствие по делу арестованного литературного работника Госиздата Узбекской ССР Грамматовича”. Это мой прадед Константин. “В Средней Азии арестован автор учебников узбекского языка, беспартийный интеллигент Грамматович. Обвиняемый — сын бывшего помещика, привлекался к ответственности за активное противодействие земельной реформе в Узбекистане, вычищен из ВУЗа. В своих учебниках Грамматович в качестве примеров помещал антисоветские, разжигающие национальный антагонизм статьи. Использовал в качестве материала националистические произведения узбекских буржуазных поэтов и писателей. Одновременно группировал вокруг себя белогвардейский элемент из бывшего русского чиновничества, поддержкой которого пользовался в борьбе против коммунистов-преподавателей и авторов других учебников узбекского языка.”

Бабушка рассказывала, что ее отец был переводчиком и литературоведом. И что его сослали. И он не вернулся. Прабабушка, женщина с музыкальным образованием, осталась одна с тремя малолетними дочерьми. Чтобы их прокормить, она пошла работать на завод. Однажды она не вышла на смену из-за болезни, а бабушка моя, старшая дочь, осталась за ней ухаживать. Некому было бежать за врачом, чтобы тот выписал больничный. Прабабушку осудили за прогул и посадили. Ее старшая дочь после школы приходила к тюремной ограде и пела оперные арии, а мама ей подпевала из камеры. В тюрьме прабабушку изнасиловали и она сошла с ума. Когда мне было пять лет, я ее видела в Ташкенте, — она сидела на кровати в белом чепце с плотно сжатыми губами. В доме, вход в который обрамляла зеленая виноградная лоза.

Сегодня я снова приехала в этот город. Мне уже давно здесь некого навещать, но в отрыве от ужасов прошлого Ташкент всё такой же зеленый, теплый и гостеприимный. Моя бабушка всю жизнь мечтала сюда вернуться. В тепло южного солнца. Вопреки всем ужасам советского детства.