Collecting Moments

Сан-Мигел без машины. Понта-Делгада и Фурнаш. Осень 2020 Теперь вся жизнь — сплошное тягучее изматывающее ожидание. Документов, звонков, подписей, опять звонков, писем, доставки. Всё, что до этого двигалось со скоростью улитки, из-за пандемии застревает или вовсе останавливается. Спасают, как и раньше, только океан, солнце и лес. Последние несколько дней на острове Сан-Мигел я провела у воды. Купалась в морском бассейне у пирса. Гуляла вокруг вулканического озера, смотрела на горячую реку, пила из минерального источника. Ходила по вечерам на пристань провожать солнце.

Сан-Мигел без машины. Фурнаш. Осень 2020 Всего второй день на острове, а кажется, будто путешествия уже вернулись в мою жизнь. И автостоп снова возможен, и неожиданные встречи. Рано утром я добралась за полтора часа на автобусе из Понта-Делгады до городка Фурнаш (4.28 евро). Он расположен в кратере спящего вулкана, которому иногда снятся страшные сны. В некоторых местах этот огромный котёл всё ещё кипит, булькает и клокочет. Фурнаш очень похож на Беппу на японском острове Кюсю. Еще сверху из автобуса были видны клубы пара, которые вырываются из-под земли и застилают крыши домов. От города у подножия горы я забралась по узкой тропе в изумрудном лесу на 340 метров до смотровой площадки Pico do Ferro. Дорожка была мокрая, скользкая, с разбитыми ступенями и поваленными деревьями. И вдруг я оказалась на краю кратера, с которого открывается сказочный вид на вулканическое озеро. Я стояла одна на открытой площадке и с трепетом наблюдала, как пейзаж меняет одеяния: с блестящего солнечного

Сан-Мигел без машины. Сети-Сидадиш. Осень 2020 Два глаза — зеленый и голубой — смотрят с земли в небо, не моргая. Огромное лицо с мостом-переносицей спрятано на дне вулканического кратера. Сохранилась легенда о том, что одно озеро наполнено слезами пастуха, а другое — принцессы. Зеленоглазый безымянный парень, голубоглазая Антилия — вечная история неравной несчастной любви. Первый день на острове — и сразу в поход! Проехала полтора часа на автобусе из Понта-Делгады до Сети-Сидадиш (5.92 евро) Поднялась на 330 метров по серпантину к кромке кратера с Лагоа-де-Сантьягу. Свернула на тропу к неглубокому вулканическому озеру Rasa с прозрачной водой. Обратно в Понта-Делгаду застопила машину с тремя политиками из Лиссабона, которые прилетели на Сан-Мигел проводить предвыборную кампанию.

Хроники ограниченной свободы. Фолгозинью. Осень 2020 Воскресным утром в деревенской церкви звонят колокола. Сегодня я встала с седьмым ударом. Позавтракала рисом с фасолью, сделала бутерброд в дорогу, собрала маленький рюкзак. Простые действия, которые совсем недавно были ежедневным ритуалом, теперь стали исключением. Любые, даже самые лёгкие путешествия, сейчас похожи на бунт. Если раньше ты, странник, был помехой на обочине жизни, то сейчас стал раздражающей вспышкой уже давно потушенного огня. Тебя больше не существует, а автостоп теперь заменили нечастые вылазки на природу. В девять утра мы вышли из горной деревни Фолгозинью и направились к капелле Сантьягу — крошечному кубику на вершине горы. Группа осталась позади, а я довольно быстро преодолела первые триста метров подъема по серпантину и свернула на широкую тропу. Скоро поняла, что пик, который на карте назывался Сан Тьягу, остался у меня за спиной, а дорога продолжается вдоль подножия. Я резко свернула и начала карабкаться

Хроники ограниченной свободы. Португалия. Осень 2020 Самое сложное теперь — это заставить себя встать, улыбнуться солнцу в окне или подышать осенним дождем. Потому что у любви больше нет силы соединять и сближать через все карантины и границы. Есть запятые, нет точек, понятных слов и ясных писем. Сегодня пришлось проснуться рано, спуститься на кухню и пожарить оладьи. Да, те самые оладьи из кабачков с картошкой, которые здесь называют pataniscas de courgette. Я их придумала прошлым жарким летом, чтобы спасти урожай, а теперь возьму в поход. В десять утра нас уже окружали горы “Звездной земли” и озёра — Круглое, Темное, Длинное. Через пять километров по живописной тропе мы оказались на высоте 1700 метров у края холодного озера с воронкой внутри. Кажется, что вода по ней стекает куда-то глубоко в подземный мир и затягивает туда неумелых купальщиков. Трудно поверить, что она питает большое водохранилище, у которого мы начали свой путь. Полтора километра невидимого туннеля соединяют

Хроники ограниченной свободы. Порту — Берлин. Лето 2020 Город, где кричат чайки, — пристанище бездонной неисчерпаемой красоты. В высоком распахнутом окне отражаются дворцы и статуи, подобные венецианским. В сумерках Афина на черепичной крыше дома напротив постепенно грустнеет. На закате даже в пустых глазницах шлема проступает печаль. На улицы Порту темнота опускается быстро, и город засыпает не под шум волн, а под пронзительные всхлипывания птиц, разрезающие ночной воздух. Берлин не морской бушующий, а озёрный безмятежный город. Блики с водной глади падают на деревья, и они переливаются так, будто каждый лист — маленький огонек в летне-зеленой гирлянде. На почерневшее от влаги бревно выползла черепаха погреться на солнце. Долго и упоенно тянула шею к теплым лучам. Лебеди, надменные дикие птицы, подплыли ближе к людям. Счастье в созерцании. В медленном плавном скольжении по воде.

Хроники ограниченной свободы. 10 июня. Сакаэ, Тиба Через сетку в окне я наблюдаю, как на сильном ветру паучиха качается в аккуратно сплетенном, крепком гамаке. Сквозь кружево проглядывает хмурое серое небо, видно, как падают капли с крыши, колышутся листья абрикосового дерева. Идет третья неделя сезона дождей. Говорят, в этом году он мужской природы — с мощными порывами ветра и ливнями стеной. По летящим с высоких веток цветкам белой камелии можно загадывать желания, как по падающим звездам. Я еще не знаю, что через два дня по неизвестной причине отменят наш рейс в Белград. И что я полечу в Мадрид, а оттуда на автобусах и поездах за двое суток доберусь до Португалии. А Макс улетит в Сербию на следующем самолете. И пока он будет в воздухе, Европейский союз вычеркнет это балканскую страну из "зеленого списка". Дорогая японская камелия, я много раз наблюдала, как ты сбрасываешь на землю свои только распустившиеся цветы. Я пишу эти строки, а ты стоишь у меня перед глазами — ст