Berlin 2012. Day 8. Charlottenburg
Берлин 2012. День 8. Шарлоттенбург
"Марина Цветаева приехала в Берлин", - такое сообщение появилось 21 мая 1922 года в русской эмигрантской газете "Накануне"."Я в Берлине надолго, хотела ехать в Прагу, но там очень трудна внешняя жизнь. Здесь ни с кем не дружу, кроме Эренбургов, Белого и моего издателя Геликона... Здесь очень хорошо жить, не город (тот или иной). - Безымянность - просторы! Можно совсем без людей. Немножко как на том свете". - написала Марина Цветаева 29 июня Борису Пастернаку. Однако прожила она в Берлине недолго - всего два с половиной месяца.
* * *
Есть час на те слова.
Из слуховых глушизн
Высокие права
Выстукивает жизнь.
Быть может — от плеча,
Протиснутого лбом.
Быть может — от луча,
Невидимого днём.
В напрасную струну
Прах — взмах на простыню.
Дань страху своему
И праху своему.
Жарких самоуправств
Час — и тишайших просьб.
Час безземельных братств.
Час мировых сиротств.
11 июня 1922
* * *
Ночные шепота: шелка
Разбрасывающая рука.
Ночные шепота: шелка
Разглаживающие уста.
Счета
Всех ревностей дневных —
и вспых
Всех древностей — и стиснув челюсти —
И стих
Спор —
В шелесте…
И лист
В стекло…
И первой птицы свист.
— Сколь чист! — И вздох.
17 июня 1922
* * *
Ищи себе доверчивых подруг,
Не выправивших чуда на число.
Я знаю, что Венера — дело рук,
Ремесленник — и знаю ремесло.
От высокоторжественных немот
До полного попрания души:
Всю лестницу божественную — от:
Дыхание мое — до: не дыши!
18 июня 1922
БАЛКОН
Ах, с откровенного отвеса -
Вниз — чтобы в прах и в смоль!
Земной любови недовесок
Слезой солить — доколь?
Балкон. Сквозь соляные ливни
Смоль поцелуев злых.
И ненависти неизбывной
Вздох: выдышаться в стих!
Стиснутое в руке комочком -
Чтó: сердце или рвань
Батистовая? Сим примочкам
Есть имя: — Иордань.
Да, ибо этот бой с любовью
Дик и жестокосерд.
Дабы с гранитного надбровья
Взмыв — выдышаться в смерть!
30 июня 1922
* * *
Руки — и в круг
Перепродаж и переуступок!
Только бы губ,
Только бы рук мне не перепутать!
Этих вот всех
Суетностей, от которых сна нет.
Руки воздев,
Друг, заклинаю свою же память!
Чтобы в стихах
(Свалочной яме моих Высочеств!)
Ты не зачах,
Ты не усох наподобье прочих.
Чтобы в груди
(В тысячегрудой моей могиле
Братской!) — дожди
Тысячелетий тебя не мыли…
Тело меж тел,
- Ты, что мне прoпадом был двухзвёздным!..
Чтоб не истлел
С надписью: не опознан.
9 июля 1922
* * *
Удостоверишься — по времени! -
Что, выброшенной на солому,
Не надо было ей ни славы, ни
Сокровищницы Соломона.
Нет, руки за голову заломив,
- Глоткою соловьиной! -
Не о сокровищнице — Суламифь:
Горсточке красной глины!
12 июля 1922
* * *
Вкрадчивостию волос:
В гладь и в лоск
Оторопию продольной -
Синь полунощную, масть
Воронову. — Вгладь и всласть
Оторопи вдоль — ладонью.
Неженка! — Не обманись!
Так заглаживают мысль
Злостную: разрыв — разлуку -
Лестницы последний скрип…
Так заглаживают шип
Розовый… — Поранишь руку!
Ведомо мне в жизни рук
Многое. — Из светлых дуг
Присталью неотторжимой
Весь противушерстный твой
Строй выслеживаю: смоль,
Стонущую под нажимом.
Жалко мне твоей упор-
ствующей ладони: в лоск
Волосы, — вот-вот уж через
Край — глаза… Загнана внутрь
Мысль навязчивая: утр
Наваждение — под череп!
17 июля 1922
* * *
Леты слепотекущий всхлип.
Долг твой тебе отпущен: слит
С Летою, — еле-еле жив
В лепете сребротекущих ив.
Ивовый сребролетейский плеск
Плачущий… В слепотекущий склеп
Памятей — перетомилась — спрячь
В ивовый сребролетейский плач.
Нб плечи — сребро-седым плащом
Старческим, сребро-сухим плющом
Нб плечи — перетомилась — ляг,
Ладанный слеполетейский мрак
Маковый…
- ибо красный цвет
Старится, ибо пурпур — сед
В памяти, ибо выпив всю -
Сухостями теку.
Тусклостями: ущербленных жил
Скупостями, молодых сивилл
Слепостями, головных истом
Седостями: свинцом.
Берлин, 31 июля 1922
Comments
Post a Comment