Collecting Moments

Хроники неудавшегося путешествия. 21 марта. Каучсерфинг в Токио С сегодняшнего дня живем у Муна — корейца, переехавшего в Японию по работе. Говорит, что хотел путешествовать, поэтому самостоятельно выучился на java-программиста и нашел подходящую вакансию за границей. Теперь планирует перебраться в Нидерланды. Мун утверждает, что после нескольких лет, проведенных в Японии, он до сих пор воспринимает жизнь здесь как часть странствия. Это интересно, потому что даже от фрилансеров часто слышишь противоположное. Например, такое: “Я переехал на Кипр шесть лет назад. С тех пор почти никуда не ездил даже на острове, потому что отпуск брать страшно. Боюсь потерять клиентов и от проектов не отказываюсь.” Мун при этом совсем не фрилансер, напротив, он проводит в офисе каждый день по 10-12 часов, а иногда и выходные. Думаю, путешествие его скорее внутреннее. Он много читает, внимательно изучает историю мира и искусства, думает, анализирует происходящее вокруг него.

Хроники неудавшегося путешествия. 20 марта. Каучсерфинг в Токио Со вчерашнего дня мы живем по каучсерфингу в Токио у молодого программиста из России. Он снимает комнату в “коммунальном доме”. Это как коворкинг, только не для работы, а для жизни, как Игорь нам объяснил. В Японии такие комплексы называются social apartment или sharehouse. У каждого жильца отдельная крохотная комнатка с миниатюрной ванной и балкончиком. На первом этаже — общее пространство. Там просторная шикарная кухня-мечта с несколькими холодильниками, раковинами, плитами, чайниками, тостерами, духовками и микроволновками. Разнообразной утварью могут пользоваться все постояльцы. Каждый день приходит уборщица, раз в две недели моют холодильники. Есть здесь и отдельный зал для работы, и открытая терраса, и место со столиками, как в кафе. Видеоприставки, проектор и телевизоры — для тех, кому надоело в одиночку сидеть перед экранами у себя в каморке. Некоторые обитатели дома по вечерам собираются за длинным столом и разго

Хроники неудавшегося путешествия. 19 марта. Нарита, Тиба Знакомьтесь, это унаги — пресноводный угорь. Его более известный морской брат — анаго — часто встречается на нигири-суши. В Нарите есть целая улица с ресторанами, где подают жареных на гриле унаги. Для развлечения голодных посетителей и любопытствующих туристов разделывают рыбу прямо у входа. Парни в белых, слегка забрызганных кровью халатах умелыми движениями достают из бочек полуживых, скользких, извивающихся угрей. Их прикалывают к деревянной доске, вонзив рыбине гвоздь прямо в глаз, а потом разрезают ножом острым, как меч самурая. Рядом на открытой кухне поварята в белых фартуках колдуют над грилем, поэтому всё вокруг пропитано запахом дыма и жареной рыбы. Обычно в обеденные часы у каждого ресторана вьется длинная, издали заметная очередь. Чтобы вас обслужили, нужно получить бумажный номерок у входа и терпеливо ждать, истекая слюной от аппетитных ароматов. Отголоски эпидемии нового вируса долетели и до этой весенней солнечной

Хроники неудавшегося путешествия. 18 марта. Намегава, Тиба Когда-то путники, совершавшие пешее паломничество от одного храма к другому, проходили через эту деревню. В родовом гнезде семейства Асо сохранилось несколько каллиграфических табличек с названием “Рюсё-ин”. Их обнаружили, когда сносили старый родительский дом. Сегодня уже мало кто из местных знает, что когда-то так назывался буддийский храм, к которому ведет древняя паломническая тропа. Она пролегает и через фамильное кладбище Асо, расположившееся на холме под вековыми соснами. Чтобы попасть к нему, нужно пробраться через бамбуковый лес, где зеленые стволы вытянуты к небу подобно трубам природного органа. На покрытых зеленым мхом могилах иероглифы — знаки, хранящие древние письмена, которые столетия назад читались еще справа налево. До деревянного храма Рюсё-ин мы сегодня прошагали двадцать четыре километра через реки и поля равнины Канто. Даже обед у нас был в котомке — коробки бэнто с онигири, начиненными квашеными абрикоса

Хроники неудавшегося путешествия. 17 марта. Сакаэ, Тиба Сегодня мы гуляли вдоль рисовых полей. Вернулись в древний храм, подышали соснами, полюбовались на диковинные цветы. На обратном пути видели большого енота с длинным пушистым хвостом. Обычный тихий день в японской глубинке вдали от пугающих новостей.

Хроники неудавшегося путешествия. 16 марта. Сакаэ, Тиба Пока последний не расцветет, они все дружно цепляются за ветви и ствол, как дети. Всего на несколько дней весны сакура облачается в полный праздничный наряд. Потом, когда лепестки разлетаются, вишневое дерево меняет розовое кружево на зеленое. Такое мимолетное, но вечно повторяющееся счастье. Красота момента, дающая надежду на то, что преходящее не исчезает навсегда, что временное — циклично. Сегодня в японском доме мы готовили израильскую шакшуку и хумус и слушали португальское фадо. Такие яркие пестрые лоскуты обычно и сплетают ткань наших путешествий. Правда, теперь каждый день омрачен тяжелыми известиями о коронавирусе. И, похоже, над Японией тоже сгущаются тучи, хотя солнце всё так же встает на востоке.

Хроники неудавшегося путешествия. 15 марта. Москва — Токио В Исландии есть открытые тюрьмы, из которых днем заключенные могут выходить на волю. На ночь они обязаны возвращаться, потому что ворота закрываются в полночь. Последние пятнадцать лет страна, в которой я родилась, была для меня такой тюрьмой. Разные обстоятельства постоянно заставляли возвращаться. Физически меня там нет уже пятнадцать лет, а мысленно и культурно и того раньше. Однако, каждый раз я с ужасом обнаруживаю себя на паспортном контроле, на котором за мной закрываются те самые железные ворота. И сейчас тоже, в разгар паники и истерии, мне нужно было непременно попасть в посольство в Москве, чтобы, наконец, забрать свой европейский паспорт. За день до вылета из Португалии я заболела. Обычные симптомы: температура, кашель, насморк. Сезонная хворь, с которой я всегда справляюсь без лекарств за неделю. "В московских аэропортах у всех прибывших пассажиров международных рейсов измеряют температуру," — читаю я в н