Moscow - Tokyo. Japan. Spring 2020

Хроники неудавшегося путешествия. 15 марта. Москва — Токио

В Исландии есть открытые тюрьмы, из которых днем заключенные могут выходить на волю. На ночь они обязаны возвращаться, потому что ворота закрываются в полночь. Последние пятнадцать лет страна, в которой я родилась, была для меня такой тюрьмой. Разные обстоятельства постоянно заставляли возвращаться. Физически меня там нет уже пятнадцать лет, а мысленно и культурно и того раньше. Однако, каждый раз я с ужасом обнаруживаю себя на паспортном контроле, на котором за мной закрываются те самые железные ворота. И сейчас тоже, в разгар паники и истерии, мне нужно было непременно попасть в посольство в Москве, чтобы, наконец, забрать свой европейский паспорт. За день до вылета из Португалии я заболела. Обычные симптомы: температура, кашель, насморк. Сезонная хворь, с которой я всегда справляюсь без лекарств за неделю. "В московских аэропортах у всех прибывших пассажиров международных рейсов измеряют температуру," — читаю я в новостях на пересадке в Афинах. Судорожно начинаю искать в рюкзаке парацетамол, который таскаю уже пять лет, не открывая. Через год срок годности закончится. Глотаю одну таблетку, потом еще две с перерывом в два часа. Конская для меня доза! Но российская инфекционная больница страшнее любого вируса! Выхожу в Домодедово — никаких тепловизоров, проверок, плакатов с черепами, никаких кордонов и людей в костюмах космонавтов.
Еду в консульство, забираю паспорт. Кручу его в руке, открываю, снова читаю своё имя, внимательно рассматриваю каждую букву. Не могу поверить, что у меня всё получилось, что мечта исполнилась, и я теперь гражданка Евросоюза. Всю дорогу обратно улыбаюсь. Даже проходя мимо посольства Северной Кореи, улыбаюсь.
И жду вылета. "До начала регистрации на рейс осталось 2 дня 11 часов 45 минут", — сообщает мне приложение S7. Вот, посплю подольше и уже будет меньше двух дней, успокаиваю я себя. Два дня одиннадцать часов двадцать одна минута. От отчаяния кажется, что время идет очень медленно.
Роспотребнадзор. План А. Карантин. Самоизоляция. План Б. Чрезвычайная ситуация. От новостей у меня поднимается температура.
Один день двадцать часов девятнадцать минут. Если бы только можно было эти долгие часы провести в зоне вылета, наблюдая через огромные окна за поднимающимися в небо лайнерами!
Постирала вещи. Собрала рюкзак: привычные уже слои одежды, спальник, пенку. Жду.
Иногда ожидание становится невыносимым, тогда из меня лезет злоба, яд, черти.
Один день десять часов тридцать девять минут. В пригород Нью-Йорка собираются вводить войска. В Южной Корее девяносто новых случаев заражения в одном только колл-центре в Сеуле. Италия второй день закрыта полностью. Во Вьетнаме местные теперь сторонятся туристов, которые, якобы, разносят заразу.
Один день пять часов двадцать четыре минуты. S7 отменяет все полеты в Италию, Испанию, Францию и Германию. Мое направление пока открыто. В Москве в выходные ожидается снегопад. Надеюсь, к тому моменту я уже буду гулять под цветущими сакурами.
Восемнадцать часов одна минута до начала регистрации. До отправления из Москвы сорок восемь часов, потом еще пять до вылета в Токио из Новосибирска. Напряжение растет. В Японии на сегодня 643 инфицированных. Это всего на четыре случая больше, чем вчера. Держим кулаки!
Семь часов тридцать минут. Надеюсь хорошенько выспаться и зарегистрироваться на рейс. Хотя это всё равно не гарантия того, что улетим. Новости со всех сторон пугающие-апокалиптические. Филиппинскую столицу вместе с пригородами закрыли на карантин, Испания стала второй европейской страной по количеству заболевших. Спокойной ночи.
Проснулась. Добавила Токио в погодное приложение. Завтра сильно похолодает, а к середине недели снова солнечно. В Москве шквалистый ветер. Нам бы только лётную погоду! Зарегистрировалась на оба рейса. Жду завтра.
Прилетели в Токио — и здесь никаких тепловизоров, проверок, плакатов с черепами, никаких кордонов и людей в костюмах космонавтов. Зато всех заставляют прикладывать пальцы к одним и те же сканерам, которые никто не дезинфицирует. "Новый паспорт?" — с облегчением отмечает пограничник в маске. "Да," — отвечаю я с гордостью. Иначе ему бы пришлось на замусоленных страницах с лупой выискивать штампы из зараженных стран, а лишнюю работу не любят даже в Японии.

Сатоси-сан встретил нас на станции Адзики. Он даже обнял нас, несмотря на все предостережения о новой неизведанной болезни, которая шагает по свету. Поселились мы в этот раз в доме его мамы. Помнится, два года назад она, сгорбленная маленькая хрупкая старушка, выходила на крыльцо с нами фотографироваться. С тех пор мама Сатоси-сан уже переехала в дом престарелых. "Мы думали оставить ее там на пару недель, а она решила не возвращаться.” В жилище старушки Асо всё по-японски: пол с татами, унитаз с подогревом, ванна-офуро, стол-котацу, футоны вместо кровати, раздвижные двери-сёдзи. На кухне — обязательная рисоварка, в комнате — термос с кипятком и зеленый чай.
Сатоси-сан и Ёсие-сан принимают нас как родных. В Японии такое теплое отношение к чужестранцам — редкость, поэтому это особенно ценно и приятно.