Collecting Moments

Хроники неудавшегося путешествия. 29 марта. Хамамацу — Хиросима Сакуры расцветают пышными розовыми помпонами на зеленых шапках гор. На медленной электричке мы как будто переезжаем из одного мультяшного кадра в другой. За окном мелькают старые японские деревушки с одинаковыми домиками, похожими на игрушечные древние замки. На склонах на фоне лесной зелени выделяется, скорее, не розовый, а особый цвет лепестков японской вишни: со всеми оттенками от белого до светло-кораллового. Едем мы долго и далеко — в Хиросиму. Там сгоревший купол, окруженный новой зарождающейся жизнью, всё ещё кровоточит. Вывернутые металлические прутья и изувеченные лестницы торчат из раны. Совсем скоро реки памяти понесут опавшие лепестки по течению в море. Вряд ли нам удастся скоро забыть эту страшную весну. Даже без монументов.

Хроники неудавшегося путешествия. 28 марта. Каучсерфинг в Хамамацу Двадцать восьмое марта — наш последний каучсерферный день путешествия по Японии весной 2020 года. Все остальные хосты нам отказали из-за опасения заразиться коронавирусом. Сегодня мы ездили пробовать саке на пустую фабрику, около которой обычно останавливаются туристические автобусы. Сейчас здесь совсем безлюдно. За час, проведенный на дегустации, мы были единственными посетителями. Хозяин показал нам цех и разные виды риса, из которых изготавливается саке. Поговорили с ним о странствиях. Оказалось, что он сам немало поколесил по свету. Родом он с Хоккайдо, с семьей переехал в Хамамацу, когда его отец решил создать свою пасеку. В России, говорит, у вас пьют медовуху. Медовуху я никогда не пробовала, но из саке мне больше всего понравился молочный со вкусом йогурта, в котором всего шесть процентов алкоголя. На прощание хозяин подарил нам одноразовые маски, чтобы мы обязательно надевали их в поездках. “Safety first”, — с

Хроники неудавшегося путешествия. 27 марта. Яидзу — Хамамацу Сегодня в небольшом рыбацком городке Яидзу выдался дождливый пасмурный день. Настроение у нас было соответствующее. Мы получили очередной отказ с каучсерфинга. Похоже, в Японии тоже начинается паника. К счастью, на выходные нашли хостов в Хамамацу. Они пока еще нас ждут, хотя и постоянно спрашивают, не изменили ли мы своих планов из-за коронавируса. Еще мы сегодня узнали, что наш рейс в Сеул отменен. Остается только план Б — засесть в Японии, пока не откроются европейские границы. Вечером в теплом доме Кейсуке и Фумие пили филиппинское вино, ели японскую гёзу и сасими. Много смеялись и слушали русские народные песни на японском. Оказывается, здесь они очень популярны, и некоторые из этих песен даже учат в школах на уроках музыки. Например, “Недельку”:

Хроники неудавшегося путешествия. 26 марта. Каучсерфинг в Яидзу Японский супермаркет для нас до сих пор остается неизведанным пугающим миром. В Европе-то как: овощи и фрукты взвешиваются, рис в упаковках по килограмму, макароны по 500 грамм и так далее. А в Японии? Ну, предположим, яйца тоже по десятку можно найти без проблем, и хлеб, где он есть, также на виду, но часто на пакете указан не вес, а количество нарезанных ломтиков. В Японии привычные для нас булки — это почти деликатес, так что с удовольствием обходимся рисом, как местные. Мы его, кстати, здесь ни разу не покупали, нас везде угощают. Со спагетти чуть сложнее. Есть, например, пачки по 300 грамм, а стоят часто дороже тех, что по полкило. А вот на упаковках гречневой собы, вообще, отмечено, сколько в ней порций, а не грамм. Фрукты и овощи продаются поштучно. Три апельсина 298 йен, один апельсин 77. Так… что-то неувязочка. Ага, первые, оказывается, совсем даже не апельсины, а какой-то гибрид, вторые не японские, а американски

Хроники неудавшегося путешествия. 24 марта. Каучсерфинг в Токио Мы все еще надеемся, что задуманное свершится, и путешествие сложится, как планировалось. Пусть и не автостопом, но на поездах через Осаку и Киото мы доберемся за три недели до Фукуоки. Оттуда улетим 13 апреля в Корею и вернемся в Японию лишь к середине мая. Сегодня мы купили так называемый молодежный билет за 12050 йен, действующий до 10 апреля. Его продают только во время школьных и студенческих каникул почти на всех станциях железной дороги (JR). По этому билету можно в течение пяти дней, не обязательно по порядку, кататься на любых электричках по всей стране. Ближе к выходным наш путь лежит на запад, а сегодня мы переезжаем в центр Токио к Дайсуке. Он согласился принять нас по “горячему запросу”, когда другой хост отказал. Прежде чем дать добро, Дайсуке поинтересовался, где мы до этого путешествовали и нет ли кашля и температуры. Опасения небезосновательны, тем более, что во всем мире на странниках теперь лежит клеймо

Хроники неудавшегося путешествия. 23 марта. Парк Уэно в Токио 花 — Цветок 見 — Видеть Ханами (花見) — японская традиция любования цветением. Сегодня в парке Уэно мы были очарованы нежностью и изяществом сакур, распустившихся во всю силу своей природной любви.

Хроники неудавшегося путешествия. 21 марта. Каучсерфинг в Токио С сегодняшнего дня живем у Муна — корейца, переехавшего в Японию по работе. Говорит, что хотел путешествовать, поэтому самостоятельно выучился на java-программиста и нашел подходящую вакансию за границей. Теперь планирует перебраться в Нидерланды. Мун утверждает, что после нескольких лет, проведенных в Японии, он до сих пор воспринимает жизнь здесь как часть странствия. Это интересно, потому что даже от фрилансеров часто слышишь противоположное. Например, такое: “Я переехал на Кипр шесть лет назад. С тех пор почти никуда не ездил даже на острове, потому что отпуск брать страшно. Боюсь потерять клиентов и от проектов не отказываюсь.” Мун при этом совсем не фрилансер, напротив, он проводит в офисе каждый день по 10-12 часов, а иногда и выходные. Думаю, путешествие его скорее внутреннее. Он много читает, внимательно изучает историю мира и искусства, думает, анализирует происходящее вокруг него.

Хроники неудавшегося путешествия. 20 марта. Каучсерфинг в Токио Со вчерашнего дня мы живем по каучсерфингу в Токио у молодого программиста из России. Он снимает комнату в “коммунальном доме”. Это как коворкинг, только не для работы, а для жизни, как Игорь нам объяснил. В Японии такие комплексы называются social apartment или sharehouse. У каждого жильца отдельная крохотная комнатка с миниатюрной ванной и балкончиком. На первом этаже — общее пространство. Там просторная шикарная кухня-мечта с несколькими холодильниками, раковинами, плитами, чайниками, тостерами, духовками и микроволновками. Разнообразной утварью могут пользоваться все постояльцы. Каждый день приходит уборщица, раз в две недели моют холодильники. Есть здесь и отдельный зал для работы, и открытая терраса, и место со столиками, как в кафе. Видеоприставки, проектор и телевизоры — для тех, кому надоело в одиночку сидеть перед экранами у себя в каморке. Некоторые обитатели дома по вечерам собираются за длинным столом и разго

Хроники неудавшегося путешествия. 19 марта. Нарита, Тиба Знакомьтесь, это унаги — пресноводный угорь. Его более известный морской брат — анаго — часто встречается на нигири-суши. В Нарите есть целая улица с ресторанами, где подают жареных на гриле унаги. Для развлечения голодных посетителей и любопытствующих туристов разделывают рыбу прямо у входа. Парни в белых, слегка забрызганных кровью халатах умелыми движениями достают из бочек полуживых, скользких, извивающихся угрей. Их прикалывают к деревянной доске, вонзив рыбине гвоздь прямо в глаз, а потом разрезают ножом острым, как меч самурая. Рядом на открытой кухне поварята в белых фартуках колдуют над грилем, поэтому всё вокруг пропитано запахом дыма и жареной рыбы. Обычно в обеденные часы у каждого ресторана вьется длинная, издали заметная очередь. Чтобы вас обслужили, нужно получить бумажный номерок у входа и терпеливо ждать, истекая слюной от аппетитных ароматов. Отголоски эпидемии нового вируса долетели и до этой весенней солнечной

Хроники неудавшегося путешествия. 18 марта. Намегава, Тиба Когда-то путники, совершавшие пешее паломничество от одного храма к другому, проходили через эту деревню. В родовом гнезде семейства Асо сохранилось несколько каллиграфических табличек с названием “Рюсё-ин”. Их обнаружили, когда сносили старый родительский дом. Сегодня уже мало кто из местных знает, что когда-то так назывался буддийский храм, к которому ведет древняя паломническая тропа. Она пролегает и через фамильное кладбище Асо, расположившееся на холме под вековыми соснами. Чтобы попасть к нему, нужно пробраться через бамбуковый лес, где зеленые стволы вытянуты к небу подобно трубам природного органа. На покрытых зеленым мхом могилах иероглифы — знаки, хранящие древние письмена, которые столетия назад читались еще справа налево. До деревянного храма Рюсё-ин мы сегодня прошагали двадцать четыре километра через реки и поля равнины Канто. Даже обед у нас был в котомке — коробки бэнто с онигири, начиненными квашеными абрикоса

Хроники неудавшегося путешествия. 17 марта. Сакаэ, Тиба Сегодня мы гуляли вдоль рисовых полей. Вернулись в древний храм, подышали соснами, полюбовались на диковинные цветы. На обратном пути видели большого енота с длинным пушистым хвостом. Обычный тихий день в японской глубинке вдали от пугающих новостей.

Хроники неудавшегося путешествия. 16 марта. Сакаэ, Тиба Пока последний не расцветет, они все дружно цепляются за ветви и ствол, как дети. Всего на несколько дней весны сакура облачается в полный праздничный наряд. Потом, когда лепестки разлетаются, вишневое дерево меняет розовое кружево на зеленое. Такое мимолетное, но вечно повторяющееся счастье. Красота момента, дающая надежду на то, что преходящее не исчезает навсегда, что временное — циклично. Сегодня в японском доме мы готовили израильскую шакшуку и хумус и слушали португальское фадо. Такие яркие пестрые лоскуты обычно и сплетают ткань наших путешествий. Правда, теперь каждый день омрачен тяжелыми известиями о коронавирусе. И, похоже, над Японией тоже сгущаются тучи, хотя солнце всё так же встает на востоке.

Хроники неудавшегося путешествия. 15 марта. Москва — Токио В Исландии есть открытые тюрьмы, из которых днем заключенные могут выходить на волю. На ночь они обязаны возвращаться, потому что ворота закрываются в полночь. Последние пятнадцать лет страна, в которой я родилась, была для меня такой тюрьмой. Разные обстоятельства постоянно заставляли возвращаться. Физически меня там нет уже пятнадцать лет, а мысленно и культурно и того раньше. Однако, каждый раз я с ужасом обнаруживаю себя на паспортном контроле, на котором за мной закрываются те самые железные ворота. И сейчас тоже, в разгар паники и истерии, мне нужно было непременно попасть в посольство в Москве, чтобы, наконец, забрать свой европейский паспорт. За день до вылета из Португалии я заболела. Обычные симптомы: температура, кашель, насморк. Сезонная хворь, с которой я всегда справляюсь без лекарств за неделю. "В московских аэропортах у всех прибывших пассажиров международных рейсов измеряют температуру," — читаю я в н