Collecting Moments

День 54. Сантарей Santarem is a strange city. Whether its inhabitants are out in the streets or in their houses, it always seems closed. There does not seem to be any link between the old town and the new neighborhoods: each of them is in its own place, turning its back on the other. Once again, the traveler admits this in his personal view, but the facts – or rather the lack of them – confirm that it’s true: nothing can happen in Santarem. It’s like another Sleeping Beauty castle, without the sleeping beauty. But Santarem has the Portas do Sol to open out the view. Or should have, the traveler reflects. Because to him, the wonderful panorama, the view over the river and the fields only serve to increase the feeling of isolation, of distance, almost of absence that Santarem conveys. (© J. Saramago "Journey to Portugal") "... the traveler comes face to face with the best that Santarem has to offer, and has laboriously restored: the convent of St Francis. Or to be more pr

День 53. Лиссабон & Каскаиш Монастырь кармелиток (Carmo monastery, 1389) «Лиссабон никогда не любил руины. Их всегда либо перестраивали, либо сносили под постройку более современных зданий. В этом смысле Монастырь кармелиток – исключение. В целом, вид церкви сохранился таким, каким ее оставило землетрясение 1755 года. Одно время, правда, были разговоры о реставрации. Когда-то этим хотела заняться королева Дона Мария I, но ее планам не пришлось осуществиться то ли из-за недостатка средств, то ли из-за отсутствия интереса. И это к лучшему!» (© Х. Сарамаго «Путешествие в Португалию») Когда странница была здесь в первый раз два года назад, она услышала, как один из итальянских туристов воскликнул: «Это же Тарковский!». Действительно, эти руины по духу и атмосфере напоминают аббатство Сан-Гальяно (1220) в Тоскане, где Тарковский снимал «Ностальгию». Bairro Alto The traveler walks down one of the commercial streets which has a shop on every doorway and banks which are shops as well. He

День 52. Лиссабон. Каучсерфинг у Педро с кусающимся котом и домом, полным зеленого чая и био-продуктов.

День 50. Мюнхен. Pinakothek der Moderne Искусство Фрэнсиса Бэкона и Георга Базелица настолько сильное, что энергии на остальные три четверти музея не остается уже через полтора часа. Страшный перевернутый мир... Каучсерфинг у Флориана - холостяка и компьютерного гика, который незамедлительно ответил на "emergency couch request", спас странницу от очередной ночевки в аэропорту, встретил ее рано утром на вокзале, отправил в музей, а сам в это время приготовил вкусный домашний ужин.

Улететь из Хорватии оказалось сложнее, чем выговорить название исландского вулкана, создавшего всемирный авиахаос. Сегодня из Пулы отменили все рейсы в Германию, где у странницы была пересадка на лоукост в Лиссабон. Этот крошечный аэропорт, из которого до города можно добраться только на такси и где не работает обмен валюты, оказывается, еще и закрывается на ночь. Страннице пришлось договариваться с полицейскими, чтобы те позволили ей переночевать в зале регистрации, и завтра попробовать сесть на первый рейс в Загреб (если небо над Хорватией еще будет открыто). Полицейские оказались очень милыми - выделили мне скамейку, на которой я расположилась в спальнике, и несколько раз приходили поинтересоваться, не холодно ли мне. Утром страннице таки удалось улететь в Загреб, откуда она три дня добиралась через Мюнхен автобусами до Лиссабона. В те дни, когда бушевал Эйяфьядлайёкюдль, даже пассажиры бизнес-класса в костюмах и с кожаными портфелями были вынуждены ехать через всю Европу на Eurol

«АПОКСИОМЕН» (греч. скребущий себя), скульптурное изображение очищающего себя стригилем атлета. Самой известной и совершенной считается статуя Апоксиомена, выполненная греческим скульптором Лиссипом. Из римских источников известно, что по окончании строительства акведука в 19 г до н.э., в Риме были открыты первые общественные бани – Thermae Agrippae, в которых и была размещена статуя Апоксиомена. Вот, как пишет о ней Плиний в «Естественной истории»: «Лиссип, как я уже писал, был очень плодовитым скульптором и создал больше статуй, чем кто-либо другой из известных нам художников. Среди них и статуя «атлета, очищающего себя стригилем», которую Марк Агриппа приказал установить у входа в свои бани, и к которой с особым трепетом относился император Тиберий. Несмотря на то, что в начале принципата Тиберий еще пытался сдерживать свои эмоциональные порывы, в этом случае он не смог устоять перед соблазном и приказал перенести Апоксиомена к себе в спальню, а перед термами установить другую ст